Tags
Will Russia fight in Syria
08 Tuesday Sep 2015
08 Tuesday Sep 2015
17 Friday Apr 2015
Posted arab military, arab officers, arab ploitics, arabesky.livejournal.com, army in the middle east, Assad, djihadism, Ассад, Российское Востоковедение, арабская весна ближний восток, арабские элиты, армия на ближнем востоке офицерский корпус, внешняя политика, внешняя политика россии на ближнем востоке, ислам, исламский фактор, конфессиональный сепаратизм, международные отношения, наука, наука в России, iran in the middle east, iran-syria, Islam, militry oup, my blog- russianmiddleastcorner, national security, сирийская армия сирийские силовые структуры сирийские спецслужбы, сирийская революция сирийское восстание ближний восток, syria moscow assad
inVladimir Ahmedov
Silence of the “Lambs”?
Loss of the center Edlib didn’t meet any Assad resistance worth mentioning. Why?
First reason: regime reliance on securing big cities while disregarding the countryside.
Not at all.
As Edlib is a strategic city. It enjoys a special status as a link between Halab and Latakia and between Halab and Homs.
Moreover, it separates the areas controlled by the regime within the province from the remaining regions.
So why and what is wrong with Assad army?
Regime limited mobilization towards Edlib shows the fact that Assad went from being in an offensive position to becoming in defensive one.
Large numbers of troops from Popular Committees, National Defense Forces were confused and upset with the regime’s leaders, refusing to fight alongside the regime following disputes and arguments with the security leaders.
Those disagreements have reached the point of cursing the regime and al-Assad in public.
Moreover they have known well that they would fight a lost battle and played the price for it alone.
Above mentioned developments have affected regime’s loyalists and generated climate of anarchy and accusations between secure leaders in Hama, especially since the regime’s leaders in the capital have held Colonel Suheil al-Hassan, a.k.a. An-Nemr [the tiger] who (reportedly) was responsible for the “security anarchy” in the pro-regime areas in Hama and for collapse of the fronts in Adlib.
In my view the Tiger was one who has ability to challenge Assad and find common language with rebels to make a “hudna” on his own terms ignoring Assad’s inner circle. By this he makes a real challenge to Assad’s regime.
I wish the Tiger was a special guest during Moscow-2 having his sit opposite regime delegates. It would make more sense and realistic approach that could provide some sort of break through during this forum.
But to implement this scenario the forum must be organized by Russian military (GRU+SVR).
Vladimir Ahmedov (PhD) – senior researcher in Moscow based Institute of Oriental Studies whose opinion doesn’t reflect the official position of the Institute.
P.S. Guess who the “lambs” are?
28 Saturday Mar 2015
Posted djihadism, Российское Востоковедение, Сирия суфизм, арабская весна ближний восток, ближний восток арабские революции конфессионализм национализм, внутреняя политика, ислам, исламский фактор, наука в России, middle east syria, сирийская революция сирийское восстание ближний восток, сирия, political islam, science in Russia
inВладимир Ахмедов
Роль суфиев в сирийском восстании.
В течение нескольких последних веков суфийский толк ислама прочно утвердился в Сирии и обрел крепкие позиции в сирийском обществе. Суфизм представлял традиционное направление ислама в Сирии и обладал широкой сетью сторонников в обществе. Суфии успешно распространяли свое учение и религиозные традиции в стране. Они имели своих хорошо известных и признанных шейхов, проповедников в мечетях, религиозные школы и даже собственную исламскую лирику.
В целом суфии неплохо ладили с властью и в какой-то степени представляли официальный политический ислам, тесно связанный с режимом. Даже после прихода к власти партии «Баас» суфии не утратили своих позиций в обществе. Часть отрядов суфийского движения даже сумела приспособиться к закону о чрезвычайном положении (ЧП) и особенностям правления ПАСВ.
Во многом это достигалось за счет того, что в какой-то период времени они вынуждено отказались от активной политической деятельности, но продолжали вести общественно полезную работу и религиозную пропаганду в народной среде. Действительно, суфии не позиционировали себя в качестве какой-то особой идеологической, конфессиональной или политической группы или партии. Скорее они представляли собой религиозное, доктринальное и интеллектуальное движение. При этом, будучи далеко не однородным движением, суфизм в Сирии был представлен рядом отдельных групп и организаций, которые стояли на различных интеллектуальных и политических позициях. В целом, сирийские суфии не представляли собой ни политическую, ни социальную организованную силу, за исключением тех случаев, когда какие-либо группы близкие к суфиийскому движению начинали заниматься политической деятельностью.
Так, например, в организацию сирийских «Братьев-мусульман» входило ряд представителей суфийского и салафитского толков ислама. Несмотря на свои разногласия в теологических вопросах они имели общую позицию с «братьями» по ряду идеологических и политических аспектов развития Сирии.
После острого конфликта между режимом и «братьями» в результате событий 1980-х годов в Сирии ощущался определенный идеологический вакуум, оставленный после ухода многих шейхов из числа «братьев». Суфийское движение и, прежде всего, его представители, тесно связанные с режимом, не могли не воспользоваться данным обстоятельством. Появившаяся новая религиозная элита была во многом связана с режимом и обслуживала интересы религиозных институтов режима. Эта элита помогала легитимации режима перед лицом критики со стороны его религиозных оппонентов.
Среди представителей этого религиозного истэблишмента были Ахмед Кефтару, его школа и последователи, и Мухаммед Саид Рамадан аль-Бути. К ним можно было также отнести действующего муфтия Сирии Ахмеда Хассуна и ряд таких религиозных деятелей как Махмуд Окам муфтий Халеба.
В тоже время, еще задолго до начала революционных событий в САР в суфийском движении было отмечено появление нескольких групп, представители которых исповедовали иные идеологические воззрения, отличные от официального суфийского толка. Они достаточно активно действовали в публичной сфере и стремились принимать деятельное участие в тех политических преобразованиях, которые происходили в Сирии. Среди них особо выделялись такие группы, как «аз-Заид» и общество «аль-Кубейсат», которые, тем не менее, нельзя было охарактеризовать как политические партии или организации.
Эти группы имели собственные взгляды на сирийское восстание и иначе относились к начавшимся 15 марта 2011 года событиям в Сирии. Ряд из них полностью разделяли официальную позицию властей. Другие как, например, общество «аль-Кубейсат», предпочитали отмалчиваться. А третьи, как джамаат «аз-Заид» поддерживали революцию. В тоже время, всех их объединял тот факт, что они фактически не участвовали в деятельности вооруженной сирийской оппозиции. Ряд отдельных представителей суфийской молодежи,- учеников известных улемов-суфиев принимали участие в вооруженном восстании, но действовали они на индивидуальной основе, а не как официальные представители суфийского движения.
При этом общей характеристикой всех суфиийских движений Сирии являлась их ускоренность в сирийском гражданском обществе и крепкие позиции на его низовых уровнях. Большинство последователей суфизма проживали в крупных столичных центрах типа Дамаска и Халеба. Они имели прочные позиции в местных органах управления и в определенный момент могли быть без труда задействованы в вооруженной борьбе с режимом. Их слабое присутствие на поле боя отчасти объяснялось тем, что вооруженные движения зародились в провинции, в то время как крупные городские центры типа Дамаска и Халеба, вплоть до последнего времени находились под плотным контролем местных спецслужб.
Шейх Ахмед Кефтару (1915-2004) – курд по национальности, был за последние десятилетия одним из самых видных представителей религиозного истэблишмента Сирии. Он получил очень строгое суфийское образование и принадлежал к одному из известных тарикатов (Накшбандийскому). Свою карьеру он начал в качестве учителя в религиозной школе фетв в Кунейтре. В 1946 году он основал институт «аль-Ансар» (12-летня школа), а в 1951 году он стал муфтием (шафиитского напрвления) Дамаска. Он создал сеть образовательных и религиозных и благотворительных центров.
В 1971 году он основал религиозный комплекс Абу Нур. Используя свои хорошие личные отношения с Х. Асадом, он расширил это комплекс и создал на его основе несколько специализированных школ и учебных центров по изучению шариата. В 1974 году он стал муфтием Сирии и еще больше укрепил свои отношения с Х. Асадом. Его школы и учение быстро распространялись по стране, заполняя вакуум, оставленный после разгрома «братьев». В 1990-ые годы появились и другие религиозные деятели из числа его последователей. Они так же получили строгое суфийское воспитание и стояли на прагматичных позициях в отношении правящего режима. Последние годы жизни А. Кефтару были отмечены растущей фракционностью внутри его группы, особенно среди высшего духовенства. Так, шейх отказался одобрить выдвижение кандидатуры своего зятя Мухаммада аль-Хабаша на выборах в парламент. Он даже издал по этому поводу специальное установление. Несмотря на это М. Хабаш выиграл выборы и прошел в парламент. В своей парламентской деятельности М. Хабаш зарекомендовал себя как явный сторонник режима. В тоже время он пытался проводить линию на умеренный, просвещенный ислам. После начала революции он стал постепенно отходить от режима. В начале он пытался следовать «посредине дороги», как он сам это называл, избрав для себя третий путь. А потом он стал критиковать сирийский режим и поддерживать сирийскую революцию. В конечном счете, он вынужден был уехать из Сирии.
Периодические возникавшие разногласия в среде высшего суфийского духовенства порождали немало проблем. Сыновья Кефтару Махмуд и Салах были арестованы и обвинены в шпионаже в пользу иностранных держав. Комплекс Абу Нур был поставлен под контроль министерства вакуфов.
Несмотря на то, что новый глава комплекса Абу Нур Раджаб Диб поддержал режим в период революции, внутри самой группы были разные настроения. Среди студентов Абу Нур появилось несколько групп поддерживающих революцию, которые стали называть себя «Ахрар муджамаа ан-Нур».
Среди других видных религиозных деятелей, которые сыграли роль в укреплении связей режима с суфизмом был шейх Рамад аль-Бути. Он был одним из авторитетнейших суфийских деятелей и служил профессором Дамасского университета на факультете религии. Еще с 1980-х годов он поддерживал режим в его борьбе с «братьями». В 1990-ые годы он стал одним из самых близких к Х. Асаду людей и заметным религиозным деятелем.
Во время начала протестных движений он выступил в Дамаской мечети Омеядов, осудив действия протестантов. В марте 2013 года он был убит своими противниками во время лекций в мечети аль-Иман. Р. аль-Бути был одним из главных религиозных защитников режима и ярым противником салафитов.
Муфтий Халеба Махмуд Окам также был одним из представителей религиозного истэблишмента режима. Он получил степень бакалавра по философии в Сорбоне. Привнес ряд новшеств в разработку современных трактовок фикха. М. Окам также был на стороне режима и выступал против революции.
После смерти Ахмеда Кефтаро муфтием Сирии стал Ахмед Бадреддин Хассун. Он родился в Халебе в 1949 году и получил докторскую степень в области мусульманского права (фикха). В марте 2012 года сирийский Совет Ифта во главе с Ахмедом Хассуном, издал фетву, согласно которой сирийскому режиму давалось право на джихад для защиты Сирии. Его сын Сарайях был убит в перестрелке в октябре 2011 года. В начале 2012 года глава пресс-службы Совета Ифта Абдель Джалил ас-Саид дезертировал и убежал из Сирии.
Джамаат «аз-Заид» считался одной из наиболее заметных суфийских групп в Сирии со своей долгой историей со времени своего основания шейхом Абдулькаримом ар-Рифаи (1901-1973г.г.). Группа получила известность благодаря деятельности самого ар-Рифаи как проповедника и общественного деятеля. Она имела своих приверженцев в разных мечетях, а также среди учеников и последователей шейха.
Свое название группа получила по имени одного из друзей и сторонников Пророка Заида бин Табита, а также по аналогичному названию мечети, где начал впервые проповедовать ар-Рифаи. Группа избегала прямого участия в политической деятельности. Вместо этого она сосредоточилась на образовательной миссии в ходе проповедей и лекций в мечетях. Особый акцент делался на этическом и духовном воспитании. Именно в рамках этой группы зародилась идея превращения мечетей в университеты и создание альтернативного исламского общества через призыв к образованию.
В 1973 году место умершего шейха занял его сын Осама. Группа продолжала следовать прежней ориентации в своей деятельности. Рифаи никогда не проявлял интереса к политике, отказывался от участия в каких-либо политических мероприятиях и от государственных постов. Несмотря на это начавшаяся в 70-ые годы борьба между сирийским режимом и «Братьями-мусульманами» оказала влияние на ряд членов группы, некоторые из которых оказались, вовлечены в вооруженную борьбу против властей. В начале 1980-х годов режим нанес группе сильнейший удар. Большинство ее последователей, особенно те из них, кто состоял в «Боевом авангарде» «братьев» – были арестованы и уничтожены. Сам Осама ар-Рифаи был вынужден уехать за пределы Сирии.
В результате группа в течение 1980-1990-х годов была вынуждена фактически свернуть свою деятельность. Позднее когда Хафез аль-Асад взял курс на продвижение Башара во власть, ему потребовалось установить хорошие отношения с суннитскими группировками в стране, а также заручиться поддержкой средних слоев городского населения, прежде всего, из числа представителей торговой буржуазии, которые считали ар-Рифаи своим шейхом. И в середине 1990-х годов Х. Асад разрешил ар-Рифаи вернуться в Сирию.
Ар-Рифаи вернулся в Сирию, когда группа потеряла большинство своих позиций в общественных институтах и мечетях. Однако ее духовное наследие помогло ей в течение нескольких лет восстановить ее миссионерскую, проповедническую, образовательную и благотворительную деятельность и даже усилить свое влияние в Сирии. Она смогла создать сеть новых общественных и благотворительных обществ и организовать общесирийские мероприятия. При этом в деятельности «аз-Заид» не прослеживалось какого-либо политического контекста.
В 2002 году Б. Асад нанес неожиданный визит на дом к шейху ар-Рифаи. Ряд улемов усмотрели в этом стремление Башара заручиться поддержкой суннитских шейхов через дружбу с ар-Рифаи. Этот визит придал уверенность и силы группе, которая с удвоенной активностью стала заниматься проповеднической и научной деятельностью в Сирии. Они даже стали обсуждать ряд политических вопросов при этом, правда, стараясь всячески избегать вовлекаться в политическую деятельность. На практике эти обсуждения ограничивались теми установками, которые сам шейх ввел на основании представлений о том, что может противоречить исламским ценностям.
Вплоть до начала революционных событий группа следовала в русле стратегической линии политики режима. В тоже время группа никогда открыто не хвалила и не поддерживала режим, как это делали другие организации. Одновременно, группа периодически посыла режиму позитивные сигналы, что давало ей возможность не только продолжать свою деятельность, но и расширить ее за пределы Дамаска и в провинциях.
С началом революции стратегия группы претерпела определенные изменения. Шейхи не критиковали народные протесты, и не призывали людей расходиться по домам. Более того в своих проповедях они подвергали резкой критике действия режима, особенно его силовые акции по подавлению мирных шествий. Они также поддерживали требования реформ и призывали к переменам (сверху) в официальной политике властей. В августе 2011 года полицейские ворвались в мечеть, где проповедовал Осама ар-Рифаи и атаковали его и собравшихся. В результате шейх Осма получил поддержку мечетей Дамаска, а его популярность среди народных масс протестующих только выросла. Однако его мечеть была закрыта, а сам он был вынужден уехать из Сирии.
Позднее Осама, его брат Сарьях, а также другие шейхи выступили открыто в поддержку революции и оказывали ей помощь. Сайт группы “Sada Zaid”, большинство своих публикаций посвящал поддержке революции. В самой Сирии многие члены этой группы и ее сторонники вступили в вооруженные, в том числе джихадистские отряды для борьбы с режимом. Ряд было убито, другие арестованы. Сегодня группа находится в состоянии открытой конфронтации с режимом. Такие шейхи группы как Осама, Сарьях, Мухаммад Наим Аргус в числе тех религиозных деятелей, которые наиболее активно поддерживают революцию из-за рубежа. Шейх Осама принял участие в конференции «Мусульманские улемы», которая состоялась в Каире в июне 2013 года в поддержку сирийской революции.
Своими корнями общество «аль-Кубейсат» уходит в 1960-ые годы. Тогда Мунира аль-Кубейси (1933 г.р.) начала активную деятельность по распространению исламского призыва. Она была учительницей биологии в одной из школ. Однако затем она стала преподавать религию в одном из университетов.
На деле, «аль-Кубейсат» представляло собой женское феминистское движение, которое особенно активно действовало в среде средних слоев населения, а в последние годы стало приобретать сторонников в среде зажиточных горожанок Дамаска и других столичных центров. Это движение работало исключительно с женщинами через хорошо отлаженную сеть домашних связей и религиозных учебных заведений. В свое работе оно делало упор на религиозном, духовном и морально-этическом обучении. Оно не участвовало в политике. Общество очень хорошо воспринималось за рубежом. Движение имело свои отделения в Иордании, Ливане и других странах, где оно смогло создать свои учебные заведения на основе суфийского учения.
Несмотря на то, что движение было ориентировано исключительно на женщин, его дискур был связан не столько с правами женщин, сколько сфокусирован на религиозных вопросах. Движение широко привлекало своих сторонников и имело прочные позиции в среде обеспеченных слоев населения Сирии. Это достигалось за счет того, что в своей пропаганде «аль-Кубейсат» делало акцент на религиозности и фикхе, что позволяло зажиточным слоям находить определенный компромисс между духовной жизнью и характером их повседневного бытия.
На протяжении последних десятилетий Мунира Кубейси старалась быть непубличным человеком и всячески избегала средств массовой информации. Она была одинока и полностью отдавала себя вопросам религии и молитве. Характерно, что большинство членов ее общества ни разу ее не видели. Благодаря тому, что движение не участвовало в общественно-политической жизни страны, его отношения с властями носили дружеский характер. Движение пользовалось поддержкой шейхов, близких к режиму, таких как Ахмед Кефтару и Рамадан аль-Бути.
После начала революции общество никак не проявило себя в качестве противника или сторонника революции. Однако многие женщины, которые входили в это движение поддержали сирийскую революцию. В тоже время роль движения в сирийских событиях была крайне мала и незаметна.
Суфийское движение, как организованная сила, практически не участвовало в вооруженной борьбе. Однако многие ученики шейхов, особенно те, кто принадлежал к школе «аз-Заида», особенно молодежь из Дамаска, Халеба и Хомса, присоединились к вооруженным отрядам исламистской направленности. Наиболее заметным из таких отрядов были батальоны «ас-Сахаба» во главе с Абу Тайсир и Абу Ислам, а также дивизии «Ахвад ар-Расуль», во главе с Абу Махус аль-Ага, «Халеб аль-Хабус», «Дир Димашк», батальоны «Фуркан», «Магавир аш-Шам».
Большинство членов этих отрядов были дамаскинцами или выходцами из пригородов Дамаска. За исключением «Магавир аш-Шам», они вместе с «Лива аль-Ислам» и «Хамза бин Абульмуталиб» образовали в августе 2012 года объединение «Ансар аль-Ислам». Официальным представителем этой группы стал Абу Махус аль-Ага. «Ансар аль-Ислам» стремились объединить вооруженные отряды исламской оппозиции под знаменем ССА. Однако в результате разногласий в декабре 2012 года из объединения вышли «Лива аль-Ислам» и «Хамза бин Абульмуталиб». Разногласия возникли после того как «Лива аль-Ислам» присоединилась к Фронту освобождения Сирии.
В апреле 2013 года был образован отряд под названием «Лива Магавир Шам ар-Расул» под патронажем «Магавир аш-Шам». В его состав вошли 4 батальона, которые объединили такие наиболее значимые боевые отряды, как «Байярик аш-Шам», «ан-Насер Саладин», «Сарая аль-Хасан», «Катиба Димашк», «Катиба Ансар аль Куран», «Катиба аль-Имам аш-Шатбит», «Катиба аль Имам Мухаммад аль-Фатех», «Катиба Усуд аль-Ислам».
Несмотря на свое ограниченное участие в вооруженной борьбе, суфийские движения сыграли большую роль на мирном этапе протестных выступлений, а также в деле оказания помощи и социальной поддержки населению. На самом деле суфии уделяли больше внимания не политическим, а социальным аспектам восстания. Они также много занимались вопросами образования и благотворительности, молитв и прозелитизма. Конечно, они имели внутренние различия между собой по вопросам структуры будущей политической системы. Несмотря на свое слабое участие в вооруженной борьбе и внутреннюю разобщенность по ряду ключевых вопросов революции, суфии сохранили сильное присутствие в районах Халеба и Дамаска.
Сегодня приоритетом для них является так называемый цивилизационный или умеренный ислам, установления которого они рассчитывают добиваться благодаря наличию прочных и обширных связей между различными шейхами, возглавляемыми ими образовательными, благотворительными учреждениями, различными мечетями, с одной стороны и средними слоями населения, прежде всего торговой буржуазии, с другой.
Указанные выше обстоятельства заставляют предположить, что после окончания кризиса и установления мира в Сирии суфийские общества могут принять активное участие в политической борьбе с тем, чтобы повлиять на идеологический и политический выбор будущей Сирии.
23 Thursday Oct 2014
Posted arab ploitics, Ассад, внешняя политика, внешняя политика россии на ближнем востоке, внутреняя политика, исламский фактор, личное, национальная безопасность, сирийская армия сирийские силовые структуры сирийские спецслужбы, сирийская революция сирийское восстание ближний восток, сирия, personal, political islam
inВладимир Ахмедов
Башар Асад – от рассвета до заката.
Кадровая реформа в структурах «реальной власти»
Молодого сирийского лидера явно не могли устроить вялые темпы процессов модернизации в стране, что усугубляло и без того сложные демографические и социально-экономические проблемы и ставило под вопрос дальнейшую судьбу реформ и стабильность власти. Б. Асада беспокоил тот факт, что реальные рычаги власти оставались под контролем прежней правящей элиты, многие влиятельные представители которой, продолжали монопольно пользоваться в своих интересах крупными финансовыми потоками в стране. При существовавшей расстановке сил подлинные сторонники реформ не могли набрать достаточного политического веса, чтобы переломить сложившуюся ситуацию.
Большинство партийных функционеров низшего и среднего звена в возрасте 30-40 лет были склонны увязывать процесс кадровых перестановок на высшем уровне руководства партии и государства со сменой поколений, а не политическими предпочтениями. Они подчеркивали, что их поколение более современно, более технически развито, более открыто миру. Они сетовали, что кроме Б. Асада их слой слабо представлен в высших эшелонах власти и настаивали на необходимости «улучшить качество» руководящего состава партии и государства. Это, однако, не свидетельствовало о том, что новое поколение имело альтернативный план, отличавшийся кардинальным образом от планов предшественников. В своем интервью спутниковому каналу «Аль-Арабия» 9 июня 2003 г. Б. Асад прямо говорил об этом. Если «старая гвардия» стремится сохранить свои интересы, то «новая гвардия» – это, возможно, те, кто хочет быть вместе с ними и делать то же самое», – подчеркнул сирийский президент. На самом деле, основная проблема заключалась не столько в противоречиях между «старой» и «новой» гвардиями, сколько в необходимости осуществить кардинальные изменения в прежних структурах реальной власти.
Первым серьезным шагом в этом направлении стала отставка 11 мая 2004 г. «несменяемого» министра обороны САР корпусного генерала первой степени М. Тласа (находился на этом посту с 1974 г.). Данное мероприятие готовилось постепенно. Однако с началом войны в Ираке Б. Асад был вынужден предпринять более решительные меры. Уже 21 апреля 2003 г. Б. Асад издал закон №18, 166 статья которого устанавливала жесткие ограничения по возрасту для высшего командного состава армии и спецслужб, а также пересматривала прежние положения о продлении сроков воинской службы, сохранении в запасе и заключении гражданского контракта. Согласно этой статье для военнослужащих в звании от полковника и выше устанавливались следующие возрастные пределы: корпусной генерал первой степени – 62 года, корпусной генерал – 60 лет, дивизионный генерал – 58 лет, бригадный генерал – 56 лет и полковник – 54 года. Одновременно допускалось двукратное продление срока службы не более чем на 2 года в соответствии с особым указом президента. Раньше, например, бригадный генерал мог занимать должность до 58 лет, затем ему, как правило, продляли срок службы еще на 2 года. Прежде служба высших офицеров всех званий ограничивалась определенным числом лет, в течение которых он мог находиться в одном и том же звании без повышения. Бригадный генерал – 10 лет плюс 2 года продления. Затем этот срок сократился до 8 лет плюс 2 года продления. Дивизионный генерал – 10 лет, корпусной генерал – 15 лет. Новый закон вводил также определенные изменения для офицеров (40 лет и старше), которые хотели поступить на курсы высшего комсостава, что служило основой их дальнейшего повышения в звании и продвижения по службе. Прежде поступать на такие курсы (срок обучения 13 месяцев) могли офицеры в звании не ниже дивизионного генерала. Еще в 1998 г. Х. Асад планировал снизить планку для абитуриентов до полковника или бригадного генерала. Новый закон был явно нацелен на то, чтобы освободить командные должности для среднего офицерского звена и побудить их активнее овладевать премудростями современной военной науки.
Сроки выхода на пенсию начальника генерального штаба и министра обороны регламентировались новым законом особо. Им разрешалось оставаться на военной службе до 70 лет без учета ограничений по званию. В связи с тем, что на момент принятия данного документа возраст М. Тласа превысил указанный рубеж, в законе было сделано особое дополнение, в соответствие с которым президент в качестве исключения мог продлить срок службы министра обороны еще на 2 года. Несмотря на это, в армии хорошо осознавали, что принятие данного закона означает, что, во-первых: дни М. Тласа на посту министра обороны сочтены, во-вторых: президент вряд ли пойдет в дальнейшем на другие исключения. Силовые структуры получили недвусмысленный сигнал президента о том, что уже в ближайшие 1,5-2 года он намерен существенно омолодить кадровый состав армии и спецслужб, продолжая кадровую политику своего отца, суть которой сводилась к «транспарентности» кадровых перемещений в армии, когда любое выдвижение на руководящие посты должно было производиться, прежде всего, с учетом выслуги лет и старшинства по званию. Став президентом, Б. Асад на деле продемонстрировал свое намерение следовать курсом Х. Асада при кадровых назначениях в армии. После отставки М. Тласа пост министра обороны занял Х. Туркмани, а начальником генерального штаба стал А. Хабиб.
Таким образом, Б. Асад демонстрируя свое намерение омолодить кадровый состав армии и спецслужб, старался делать это весьма деликатно и осторожно, исходя из особенностей развития внутренней обстановки в стране и складывающейся вкруг Сирии внешнеполитической ситуации. Характерно, что положения статьи 166 закона №18 стали применяться только в июле 2004 г. в соответствии с особым декретом президента. Так, 18 июля 2004 г. в отставку ушел заместитель начальника генерального штаба, корпусной генерал А. Сайяд, которому к этому времени исполнилось 64 года. На очереди был другой заместитель начальника генерального штаба, корпусной генерал Ф. Исса (14 апреля 2004 г.), а также заместитель министра обороны корпусной генерал А. Наби (8 декабря 2004 г.)
Сложнее обстояло дело с сирийскими спецслужбами, где…(продолжение следует)
23 Thursday Oct 2014
Tags
Владимир Ахмедов
В условиях подъема движений политического ислама на Ближнем Востоке власти Сирии в процессе взаимодействия с действующими в стране исламскими движениями и организациями сталкивались с рядом непростых вопросов, решение которых требовало немалого времени и выработки новых подходов. По сути, речь шла об изменении авторитарных методов государственного управления и механизмов манипулирования обществом в интересах правящего меньшинства в пользу большей либерализации действующей политической системы, а также осуществления демократизации политических институтов государства, способных обеспечить более равномерное распределение национальных богатств, справедливое правосудие, большую социальную защищенность малоимущих слоев, расширить представительство различных групп общества в законодательных и исполнительных органах власти и их реальное участие в управлении государством. Подобная трансформация основных парадигм существующей социально-политической системы Сирии была необходима для обеспечения стабильности действующего режима, преемственности руководства, поступательности развития, сохранения внутреннего порядка и безопасности страны. Применительно к движениям политического ислама это могло означать изменение характера их взаимоотношений с властью.
В конечном счете, власти и общество в Сирии фактически признали факт наличия в стране движений политического ислама и пытались адаптировать их умеренное крыло к действующей государственной системе преимущественно в социальной и интеллектуальной сферах. Тем более что в отличие от периода 1970-1980-х гг. сирийские «Братья-мусульмане» отказались от активной вооруженной борьбы с режимом, порождавшей насилие в обществе. Данное обстоятельство заставляло предположить, что в движении происходят перемены. Достигнутый властями Сирии в 1990-х гг. политический компромисс с радикальными исламскими движениями позволил восстановить порядок в стране и начать развивать индустрию туризма. В общественном сознании многих граждан Сирии укреплялось мнение, что представители умеренного крыла исламских движений должны быть интегрированы в новую либеральную политическую систему, чья политическая культура отличалась бы более светским характером. В свою очередь это предполагало предоставление исламским группировкам умеренного характера больших возможностей для свободного выражения своих политических взглядов и идей, их участие в рамках действующей политической системы в процессе ее реформирования.
Одновременно в социально-экономической области должны были начаться реформы структурного характера, которые бы позволили интегрировать группы общества с низкими и средними доходами в политическое пространство Сирии. Ведь именно эти слои среднего класса и малоимущих групп населения, прежде всего, поддерживали движения политического ислама. Многие сирийцы не видели серьезных противоречий между исламом и демократией. Так, ряд сирийских интеллектуалов считали, что если демократические реформы в их странах продолжатся, то радикальным исламистам, вряд ли удастся занять лидирующие позиции в политической системе Сирии. Тем более что в многоконфессиональной и полиэтнической Сирии ислам традиционно имел умеренный характер и не нес в себе заряда насилия.
Приход же к власти приверженцев воинствующего ислама мог произойти только в том случае, если в Сирии возникло бы сочетание целой группы факторов социально-экономического и политического характера. Нельзя было исключать, в случае внедрения института демократии лишь как формы принятия политических решений, возможность создания в Сирии исламского государства. Однако в отличие от Египта, где немногим более 90% из более чем 80-миллионного населения являлись мусульманами-суннитами, пестрый этно-конфессиональный состав сирийского общества существенно осложнял задачу прихода исламских движений к власти. В тоже время сирийским властям не стоило «расслабляться».
В случае начала серии военных и политических конфликтов на Ближнем Востоке с участием Сирии и целенаправленного использования против Дамаска Международного трибунала по делу об убийстве в феврале 2005 г. бывшего премьер-министра Ливана Рафика Харири, Сирия могла бы реально оказаться перед угрозой больших жертв и разрушений и национального позора. Что мы сегодня и наблюдаем. В этих условиях позиции правящего клана Асадов, скорее всего, оказались бы подорванными, прежде всего среди верхушки алавитской общины, которая, опасаясь за свое благополучие в превосходящем суннитском окружении, могла попытаться использовать свои возможности в армии и спецслужбах, чтобы постараться найти нового руководителя, способного уберечь Сирию от грозящих опасностей. Данной ситуацией не преминули бы воспользоваться исламские движения, и прежде всего «Братья-мусульмане». В случае краха режима они непременно попытались бы использовать свое участие в антиправительственной коалиции, чтобы захватить места в органах новой власти.
Избежать подобных сценариев развития событий было вполне под силу властям Сирии. Ведь движения «умеренного» ислама могли при определенных обстоятельствах служить как противоядием от исламского радикализма, так и способствовать его развитию. Во многом это зависело от готовности сирийских властей начать с умеренными исламскими группировками серьезный диалог по вопросу об их участии в политике. С одной стороны, пока эти движения находились за рамками официального политического пространства, они действительно были способны дестабилизировать ситуацию в стране в период кризиса. С другой стороны, начав постепенно включаться в работу политических институтов государства, представители исламских кругов как бы становились соучастниками политического процесса и уже больше были заинтересованы в сохранении действующей политической системы с целью ее последующего реформирования, нежели тотального разрушения.
Данное обстоятельство было чрезвычайно важно для властей Сирии в их борьбе с воинствующими исламистами и в профилактике периодических беспорядков и актов насилия. Тем более что в этом случае умеренное крыло организации «Братьев-мусульман» постепенно начало бы рассматривать более мелкие и радикальные исламские организации как своих вероятных соперников в борьбе за политическое лидерство и могло помочь властям в их нейтрализации. Это было особенно актуально для Сирии, в северных районах которой в результате инфильтрации из соседних арабских стран через сирийскую территорию бойцов иракского сопротивления постепенно укреплялись тогда еще малочисленные и плохо организованные ваххабитские ячейки, носившие явно агрессивный антиалавитский и антишиитский характер. Но, практически ничего из вышесказанного сделано не было.
Налаживание постепенного взаимодействия власти и умеренных исламских движений в политической сфере было способно укрепить внешнеполитические позиции Сирии по наиболее острым проблемам региона (Палестина, Ливан, Ирак, Иран) и обеспечить больше согласованности в подходах и координации действий с соседними арабскими странами по их мирному разрешению. Правящий режим Сирии в большей или меньшей степени по соображениям политической коньюктуры и арабской солидарности был вынужден поддерживать палестинский Хамас и ливанскую «Хизбаллу», которые большинство сирийцев считали национально-освободительными движениями. Одновременно сирийские власти жестко, а подчас и жестоко ограничивали политические притязания исламских движений внутри собственной страны. Немалая часть представителей умеренного крыла «Братьев-мусульман» и «Хамас» в Сирии, «Хизбаллы» в Ливане была готова начать диалог с властями по определению новой политической линии в отношении Израиля. Таким образом, перед сирийскими руководителями открывалась возможность избежать двойственности в их политике по отношению к движениям политического ислама, что могло в конечном итоге способствовать изменению их позиции по Израилю и создать благоприятные условия для справедливого решения палестинской проблемы и урегулирования на сиро-ливанском направлении арабо-израильского конфликта. Характерно, что в после войны 2008-2009 г.г. в Газе зарубежный филиал сирийских «братьев» в Западной Европе принял решение отказаться от вооруженной борьбы с режимом из-за занятой им позиции поддержки исламского сопротивления Газы. В результате этого было существенно ослаблено единство фронта антисирийской зарубежной оппозиции, которая представляла реальную угрозу режиму. Но, как показали события «Арабской весны» в Сирии 2011-2012 г.г., сирийский режим во многом «потребительски» использовал идею исламского сопротивления во внешнем окружении, и стремился не столько к достижению подлинного мира, сколько к игре в ближневосточное урегулирование.
Власти Сирии не торопились включать эти движения в политический процесс. Правительство Сирии весьма настороженно относилось к возможности допуска даже умеренных исламских организаций к участию в политической деятельности в стране. Одной из главных причин такой позиции сирийских властей служило их устойчивое недоверие даже к умеренным исламистам. Они подозревали их как минимум в идеологической близости с более радикальными и воинствующими отрядами исламских движений, важной частью идеологии, которых являлся джихад, как путь создания исламского государства за счет подрыва существующего строя. Сирийские руководители скептически относились к перспективе замирения с такими исламскими движениями как «Братья-мусульмане» путем их демократизации. Поэтому президент Сирии больший упор в планах развития своей страны делал не столько на распространение демократии, сколько на экономические реформы и частичную политическую либерализацию, не затрагивающую основ правящего режима. В своих публичных выступлениях Б. Асад постоянно напоминал об угрозе внутреннего терроризма. Он также полагал, что организации политического ислама даже умеренного характера, действуя в политической сфере, были способны дестабилизировать ситуацию в стране. Поэтому в Сирии продолжал действовать закон о чрезвычайном положении, расширяющий права спецслужб, одновременно выводя их из-под контроля общества, а в ряде случаев и государства. В сирийском законодательстве действовал запрет на создание партий по религиозному признаку. Руководители Сирии справедливо опасались, что если «Братьям-мусульманам» разрешить образовать свою политическую партию, они достаточно быстро смогли бы заручиться значительно большей поддержкой народа, чем светские оппозиционные партии и движения. В условиях выборов президента и законодательных органов власти политически легализованное движение «Братьев-мусульман» смогло бы составить реальную конкуренцию правящей ПАСВ и получить такой процент мест в парламенте, который позволил бы им выставить своего кандидата в президенты. Поэтому сфера политики оставалась запретной для исламских движений даже умеренного толка.
В результате властям Сирии не удалось окончательно покончить с отдельными выступлениями воинствующих исламистов и периодическими вспышками насилия. Понятно, что ограничения политической деятельности путем сохранения закона о чрезвычайном положении не могло решить проблему. Тем более что усилия властей по антитеррористической борьбе с целью укрепления внутреннего контроля и снижения риска мятежных выступлений не увенчались успехом. Репрессии в отношении умеренных «исламистов» не укрепили позиции власти в обществе. Более того, в Сирии после нескольких десятков лет борьбы с воинствующим исламом накануне революции отмечалось возрождение радикальных настроений среди отдельных отрядов «Братьев-мусульман» и других исламских организаций, которые были готовы использовать силу против правящего режима.
В условиях складывавшейся на Ближнем Востоке предреволюционной политической ситуации было достаточно сложно предсказать как долго властям Сирии, опирающимся на мощный аппарат спецслужб и армию, удастся контролировать действие исламского фактора в стране. С учетом этого, сирийским руководителям уже очень скоро пришлось решать, что может представлять большую опасность их власти и иметь губительные последствия для страны: политическое взаимодействие с «умеренным» исламом, либо борьба с ним с применением армии, последствия которого, как видно сегодня, оказались абсолютно противоположными ожидаемым результатам.
23 Thursday Oct 2014
Владимир Ахмедов
С учетом характера власти в САР любая серьезная попытка изменить ее природу должна была начинаться с высших уровней административного аппарата. Это особенно хорошо было видно на примере нового сирийского кабинета министров, впервые самостоятельно сформированного Б. Асадом в начале сентября 2003 г. Несмотря на то, что ключевые посты – министра иностранных дел и обороны – на протяжении последних десятилетий оставались в руках одних и тех же людей (по большей части это были чисто политические должности), новый состав кабинета обновился практически на половину, и новые министры в большинстве своем считались настоящими профессионалами. Б. Асад поставил перед новым правительством весьма сложную задачу – проведение в сжатые сроки административной реформы, которую пришлось решать в условиях весьма непростой внешнеполитической обстановки.
В рамках мероприятий по административной реформе начался процесс совершенствования структуры правительства. В нем был образован новый орган, призванный координировать организационную часть работы кабинета – Генеральный секретариат, главой которого Б. Асад своим указом №338 от 10 ноября 2003 г. назначил беспартийного, доктора экономических наук, бывшего руководителя Высшего института управления Сирии Махера Муджатихида. Вновь назначенный председатель Коммерческого банка Сирии доктор экономических наук Дурейд Диргам также не состоял в ПАСВ. При этом Коммерческий банк являлся крупнейшим участником финансовой и внешнеэкономической деятельности в САР. Его доля в консолидированном бюджете сирийских банков составила около 80%. Вслед за сменой кабинета Б. Асад отдал указания министрам пересмотреть их полномочия и расширить ответственность заместителей, дав им право самим назначать себе советников. Президент также распорядился изменить прежние положения об обязанностях высших должностных лиц государства, сделать их более внятными и четкими. Так, министры теперь могли самостоятельно принимать решения по вопросам инвестиций и расходов вместе прежнего порядка передачи их на рассмотрение премьер-министра. Руководители министерств и ведомств могли также назначать себе заместителей без предварительного согласования с партийными органами.
В тоже время, по мнению некоторых сирийских экономистов, кабинет министров, сформированный Н. Отри в сентябре 2003 г., плохо справлялся с возложенными на него обязанностями по проведению административной реформы. Летом 2004 г. в сирийской печати и на страницах арабоязычной прессы соседних арабских стран заговорили о предстоящей осенью 2004 г. отставке сирийского правительства. Появилась также информации о возможных переменах в директорском корпусе государственных предприятий и на уровне руководителей провинций. Общим недостатком деятельности правительства являлось отсутствие у него ясного видения перспективы путей развития страны на ближайшие 10-20 лет, программ привлечения капиталовложений с целью преодоления нынешних и будущих трудностей. Не была разработана привязанная к конкретным срокам программа экономических реформ в САР, главной целью которой, по мнению сирийского политического руководства, должны были стать: кратный рост ВВП и углубление масштабов реформ, совершенствование кредитно-финансовой политики для обеспечения благоприятных условий экономического роста, борьба с бедностью и безработицей, перестройка отраслевой структуры национальной экономики, придание ей рыночного характера, приватизация ряда государственных отраслей и предприятий. В результате президент был вынужден фактически на постоянной основе вмешиваться в деятельность правительства и решать спорные вопросы. В конце июня 2004 г. Б. Асад выступил на очередном заседании Совета министров, где недвусмысленно дал понять, что он внимательно следит за деятельностью правительства, а также подчеркнул необходимость регулярных отчетов министров об эффективности работы возглавляемых ими министерств. Вслед за этим в сирийской прессе последовала серия критических публикаций в отношении работы ряда министерств, что было расценено в обществе как подготовка к смене отдельных министров. Сам премьер-министр, комментируя появившиеся сообщения об отставке правительства, подтвердил, что в администрации президента действительно идет переоценка деятельности кабинета.
В этой связи в сирийских экономических кругах высказывался ряд мнений. Часть экспертов считала, что реформа кабинета министров должна носить частичный характер и затрагивать 8-10 министров, в том числе иностранных дел, информации, экономики и внешней торговли, финансов, транспорта, жилищного строительства, промышленности и культуры. Так, министра иностранных дел Ф. Шараа (занимал пост с 1984 г.) некоторые обвиняли в том, что в результате ослабления дипломатической работы на ключевых для Сирии внешнеполитических направлениях, отношения САР с США и ЕС достигли критической за последние годы отметки. Это же касалось и бывшего министра информации А. Хасана. В январе 2005 г. Б. Асад назначил заместителем министра иностранных дел одного из опытнейших сирийских дипломатов бывшего посла САР в США Валида Муаллима и поручил ему курировать «ливанское досье». Это дало повод некоторым персонам в политических кругах Дамаска предположить, что именно В. Муаллим уже в ближайшее время может сменить Ф. Шараа на посту министра иностранных дел. Так, например, ожидавшуюся отставку министра транспорта М. Обейда связывали с многочисленными просчетами в реализации важных проектов модернизации транспортной инфраструктуры САР. Большая диспропорция и ножницы цен на потребительские товары, вызывавшие возмущение широких масс сирийского населения, вменялись в вину министру экономики и внешней торговли Х. Рифаи после передачи в его ведение функций сокращенного министерства снабжения. К тому же Х. Рифаи считали противником приватизации государственного сектора, а его трения с министром финансов М. Хусейном стали достоянием гласности, что вызвало определенное недовольство в президентской администрации. Часть сирийской политической элиты считала, что смена всего кабинета в условиях непростой для Сирии внутри- и внешнеполитической ситуации могла быть чревата опасностью серьезных внутренних потрясений, и поэтому предлагала ограничиться увольнением ряда «проштрафившихся» министров и не форсировать политические реформы. Другие, наоборот, полагали, что пришло время осуществить решительные меры и дать внятный ответ о готовности власти к серьезным реформам. Часть из них придерживалась мнения, что Б. Асад должен на какое-то время (переходный период) сам возглавить правительство, поскольку все равно без согласования с президентом кабинет не принимал решений ни по одному из более или менее серьезных вопросов.
Как утверждали в некоторых осведомленных кругах Сирии, многие, с кем уже неофициально говорили о возможности вхождения в правительство, заявили, что они откажутся, если не произойдет полной смены кабинета и премьер-министру не дадут возможности самому его сформировать. Сторонники разных подходов, похоже, сходились в одном – сам Н. Отри вряд ли может нести всю полноту ответственности за ошибки правительства, поскольку он имел лишь косвенное отношение к формированию его персонального состава. Кандидатуры конкретных министров обсуждались на заседании РР ПАСВ под председательством Б. Асада 18 сентября 2003 г., которое происходило в условиях резкого обострения сирийско-американских отношений, что дало повод партийной верхушке практически полностью изменить ранее предложенный Н. Отри состав кабинета. 4 октября 2004 г. Б. Асад провел ряд кадровых перестановок в правительстве. Своих постов лишились министры промышленности, здравоохранения (занимал пост с 1987 г.), вакуфов, внутренних дел, экономики и торговли, информации, юстиции, труда и социальных дел. Одновременно президент назначил ряд новых губернаторов в провинции Дамаск, Тартус, Хасаке. Большинство новых министров – члены ПАСВ, сменившие беспартийных (бывший министр экономики). Однако, как считали в демократически ориентированных кругах Сирии, в основу новых назначений Б. Асад положил не столько принцип партийной принадлежности, сколько профессиональные качества и опыт, приобретенный на государственной службе. Отмечается, что среди новых министров не было тех, кто работал ранее в международных финансово-экономических организациях
Происходившие в политических институтах и административном аппарате Сирии процессы указывали на то, что прежний баланс внутри властных структур стал постепенно меняться. Поскольку возможности партийных функционеров осуществлять патронаж сократились, вес прежде «фасадных» государственных институтов стал понемногу расти. За годы правления Б. Асада появилась более институализированная форма власти. Стала возникать система, которая стремилась действовать согласно установленным ею правилам. Однако процесс создания подлинно демократических государственных институтов был еще только в самом начале. В сирийском обществе продолжались, начавшиеся с момента прихода к власти Б. Асада, споры о возможности реформирования системы изнутри. Левая оппозиция считала, что непременным условием успеха экономических и административных реформ являются структурные политические изменения. Сторонники поэтапной модернизации из окружения президента предлагали сосредоточиться на реально достижимых задачах. Итог этим спорам подвел в одном из своих интервью сам Б. Асад, заявив, что реформы должны охватывать и экономику, и социальную сферу, и политику.
Реализацию указанного плана сирийский президент попытался возложить на новый состав кабинета, который был сформирован в начале февраля 2006 г. Премьер и ключевые министры остались на своих должностях. Одновременно в состав правительства вошли 14 новых министров. В тоже время основные члены экономического блока сохранили свои места. На практике это могло означать, что прежний курс правительства в социально-экономической сфере на развитие социально-ориентированной рыночной экономики будет продолжен, но будет осуществляться с большей осторожностью и осмотрительностью. Сирийское руководство понимало, что темпы экономической либерализации явно опережают шаги власти в области реформирования политической системы и плохо обеспечены мероприятиями правительства в социальной сфере. В этой связи власти САР опасались подрыва социальной опоры режима и дестабилизации внутриполитической ситуации в стране. Данные опасения были не беспочвенны и нашли свое подтверждение осенью 2007 г., когда жизненный уровень большинства сирийцев заметно снизился в результате резкого роста цен на продовольствие и основные потребительские товары, а также топливо и электроэнергию, что послужило поводом для распространения в сирийском обществе устойчивых слухов о предстоящей скорой смене правительства.
23 Thursday Oct 2014
Владимир Ахмедов
Особенно хорошо это было видно на примере реформы финансово-банковской системы – основы модернизации всей сирийской экономики. Не случайно экономическая либерализация в Сирии началась с реформы именно этого сектора национальной экономики. За день до своего избрания президентом республики Б. Асад распорядился разрешить иностранным банкам действовать в одной из 5 «свободных зон» Сирии. Менее чем через месяц после своей инаугурационной речи 17 июля 2000 г., в которой он выступил с программой реформ, Б. Асад 8 августа издал указ о работе трех частных банков в сирийских «свободных зонах». Ряд ливанских банков первыми получили возможность принять участие в этом эксперименте. 2 декабря 2000 г. на заседании РР ПАСВ под председательством Б. Асада было принято решение о создании частных банков в Сирии «в виде частных или смешанных акционерных предприятий» с минимальной кредитной базой в 30 млн. долл. При этом указывалось, что частные банки не заменят собой контролируемые государством 6 существующих банков, а будут служить их дополнением. На заседании была также выражена поддержка планам создания фондовой биржи и принятия соответствующих законов для юридического обеспечения банковской реформы.
Действительно, при условии, что частные банки смогли бы в кратчайшие сроки завоевать доверие на международном уровне, они были бы способны оперативно обслуживать и финансировать сирийский экспорт и импорт. Также они стали бы гарантом от воздействия отрицательных факторов, которые могли бы появиться в результате свободного обмена сирийского фунта и разрешения на переводы неограниченных средств в национальной валюте. В отличие от частных, государственные банки не могли обеспечивать высокую норму прибыли, качественно и быстро проводить операции. Таким образом, потенциальные клиенты вынуждены были прибегать к помощи финансовых учреждений третьих стран, в результате чего Сирия, по некоторым данным, теряла около 1 млрд. долл. ежегодно. Наличие широкой сети частных банков и их филиалов в туристических центрах способствовало бы развитию туризма, увеличению притока посетителей, особенно из арабских государств. Частный банковский сектор смог бы обеспечить появление новых рабочих мест для высококвалифицированных специалистов, многие из которых не находили себе достойного применения, а также ускорил бы процесс модернизации государственных финансовых структур.
В ходе банковской реформы предлагалось также разрешить арабским и другим зарубежным компаниям становиться совладельцами финансовых учреждений на условиях, что 51% уставного капитала будет принадлежать сирийской стороне. Это позволило бы привлечь капиталы извне, перенять прогрессивный опыт работы, улучшить деятельность управленческих структур. Большие надежды возлагались на превращение Коммерческого банка Сирии в предприятие со смешанным капиталом (у государства предполагалось оставить лишь 25%) и переход к выплате им не 1%, а 8% годовых, что обеспечило бы приток вкладов граждан и мелких инвестиций. Кроме того, Сирия была более заинтересована в притоке средне- и долгосрочных вкладов. Для их привлечения было необходимо, чтобы банк, с одной стороны, работал быстро и эффективно, а с другой – гарантировал возвращение инвестиций. Для решения этой задачи планировалось объединить Промышленный и Сельскохозяйственный банки в Банк развития со смешанным капиталом (50% остается у государства).
Параллельно с организационными мероприятиями необходимо было провести большую работу по внедрению новейшей техники, обучению персонала, изучению управленческим аппаратом современных методов ведения банковского дела. 25 декабря 2000 г. Центральный банк САР объявил о планах ввода в стране первых кредитных карточек. 29 марта 2001 г. Совет министров САР принял новый закон о банках, на основании которого разрешалось создание частных банков и вводилось понятие тайны вкладов. Уже 16 апреля 2001 г. Б. Асад издал декрет №28 о создании частных банков, где государство владело 25% капитала, а также декрет №29, обязывающий сирийские банки соблюдать тайну вкладов.
Сирийское руководство хорошо понимало всю значимость для дальнейшего развития страны реальной банковской реформы. В Сирии разрешалось создавать два типа частных банков: с участием капиталов частных лиц или иностранных граждан при условии, что 51% уставного капитала принадлежал национальным инвесторам, и совместные финансовые предприятия с участием частных лиц и сирийского государства (не менее 25% капитала). 30 апреля на пресс-конференции премьер-министр САР М. Миро заявил, что сирийское правительство считает, что частные банки «смогут облегчить бремя национальной экономики» и снизить ее зависимость от государства. Особое внимание Б. Асад уделял вопросам развития системы частных банков и созданию современной финансовой системы в САР.
Однако сохранявшиеся ограничения на обмен валюты и наличие нескольких обменных курсов в Сирии, давали представителям властной верхушки возможность, используя свое служебное положение и связи, обогащаться на разнице этих курсов. Они стремились также сохранить прежнюю систему выдачи банковских кредитов и определения процентных ставок по ним, которые зависели не столько от экономической целесообразности, сколько от политических соображений. Поэтому, несмотря на то, что в Сирии был принят закон об образовании частных банков, сирийское правительство отказалось учредить новый независимый орган банковского регулирования. В результате за год после принятия этого закона кроме нескольких банков Ливана, чья экономика находилась под контролем Сирии, банки других стран не выразили желания работать на сирийском рынке. Более того, в середине 2002 г. Б. Асад публично выразил сомнение в способности частных банков обеспечить развитие национальной экономики.
Процессы модернизации в Сирии осложнялись еще и непростой конфессиональной и земляческой составляющими властной вертикали, доставшейся Б. Асаду в наследство от прежних лет. Решая задачу безусловного обеспечения наследственной преемственности власти в сложных внутри- и внешнеполитических условиях, Х. Асад и его сын несколько нарушили сложившийся во властных структурах конфессиональный баланс, что вызывало плохо скрываемое возмущение суннитов засильем алавитов в правительстве и армии. Проведенные Б. Асадом перестановки в армии и спецслужбах были призваны успокоить суннитскую общину и алеппское землячество Сирии. Возможно, с этой же целью Б. Асад неоднократно в ходе различных арабских и исламских конференций подчеркивал свою приверженность общему исламскому делу. Конфессиональный аспект новой экономической политики Б. Асада учитывал также позицию по этому вопросу Х. Асада, который считал, что экономика не должна быть зоной исключительных преференций для алавитов по сравнению с остальными конфессиями Сирии. Поэтому, чтобы развеять опасения своих соплеменников и ослабить их оппозицию программе реформ, Б. Асад активно развивал экономическую инфраструктуру средиземноморского побережья САР (районы Латакия и Тартус), где традиционно компактно проживала подавляющая часть алавитов. За счет привлечения зарубежных, прежде всего арабских инвестиций, сотни миллионов долларов вкладывались в развитие туристического сектора сирийской экономики, главным образом в прибрежных районах Сирии. Так, в мае 2003 г. Европейский инвестиционный банк предоставил Сирии кредит на модернизацию порта Тартус в размере 50 млн. евро.
Помимо этой проблемы внутри правящих сирийских элит существовали расхождения и по другим вопросам. Так, Сирия стремилась заключить соглашение о партнерстве с ЕС. Страны ЕС являлись самыми крупными партнерами по внешнеэкономической деятельности САР и подобное соглашение предусматривало развитие свободной торговли и оказание финансовой помощи. Соглашение должно было обеспечить доступ сирийских товаров на рынки европейских стран и побудить Сирию снизить, а потом снять таможенные барьеры на импорт товаров из Европы. Соглашение также имело и политический аспект – защита прав человека и демократии. Последнее в принципе не отвергалось Дамаском, хотя и рассматривалось в ряде случаев как попытка вмешательства во внутренние дела страны. Согласно опросу общественного мнения в Сирии, большинство сирийцев позитивно оценивали перспективы подключения к этой инициативе.
Однако часть сирийской политической элиты сомневалась и рассматривала такое сближение как нежелательное. Они считали, что Сирия не выиграет от взаимной либерализации торговли, особенно до тех пор, пока в странах ЕС сохраняются ограничения на импорт сельхозпродукции. По мнению сирийского экономиста Мухаммеда Атраша, который в 2001 г. был министром финансов, союз с ЕС представлял угрозу арабской промышленности и усилиям арабских стран по созданию экономического союза. Этот сирийский экономист также настаивал на том, что если в Сирии будет создана биржа, необходимо будет ограничить участие иностранцев в ее работе.
Тем не менее, большинство среди новой экономической команды выступало в поддержку соглашения о партнерстве с ЕС, полагая, что это будет самым безопасным путем вхождения САР в процесс глобализации. Хотя в краткосрочной перспективе определенных потерь было не избежать, открытие сирийских рынков перед внешним миром и административная реформа, изменение производственной структуры, несомненно, должны были принести пользу экономике в будущем. Несмотря на скептицизм части сирийской элиты, Б. Асад в начале 2002 г. принял решение ускорить процесс переговоров с ЕС. Это решение президента вызвало публичные дебаты, в ходе которых акцент был сделан на очевидные будущие выгоды от партнерства с ЕС. Так один из членов команды реформаторов, стоявший на крайне левых позициях, министр промышленности Сирии подчеркивал, что в силу своего «особого независимого пути САР не должна учиться у кого-либо, ни у ЕС, ни у МВФ». В тоже время реформа и модернизация промышленности были крайне необходимы, и соглашение о партнерстве могло обеспечить «миллионы евро» в качестве будущей экономической помощи. «Поэтому, – заявлял он, – Сирия должна тщательно подготовиться к будущим переговорам».С учетом статичного характера сирийской экономики сделать это было не просто. Поэтому подготовка к переговорам заняла у Сирии больше времени, чем у других стран Средиземноморского бассейна и окончилась только к декабрю 2003 г.
Стремясь обеспечить членство Сирии в ВТО и полноправное участие в европейских политических и экономических институтах, Б. Асад был крайне заинтересован в продолжение процессов политической и экономической либерализации. Тот факт, что в конце апреля – начале мая 2003 г. сирийское правительство выдало лицензии трем частным банкам, мог рассматриваться как важный шаг на пути модернизации сирийской экономики. Сирийский кабинет также утвердил проекты создания 2-х частных университетов и 4-х частных радиостанций. В правительстве рассматривался вопрос о реформе образования, в частности планировалось сократить объем военной подготовки в школах и университетах. Школьники младших и средних классов должны были носить новую униформу гражданского, а не военного, как прежде, образца.
В новой правящей сирийской элите не было особых расхождений по вопросу о том, что, если не добиться экономического роста, Сирия не сможет справиться с проблемой безработицы. Для этого необходимо было дать больше свободы для действий частного сектора. Приоритетными направлениями развития были административная реформа, образование и техническая модернизация. Важными вопросами с точки зрения команды реформаторов были рост компьютерной грамотности и распространение Интернета. В начале 2003 г. только 1,5% сирийцев пользовались им. Правительство стало вводить в школах уроки по информатике, поставив задачу довести в ближайшее время число пользователей Интернета в САР до 5% населения. В крупных сирийских городах стали открываться Интернет-кафе. Подобная деятельность вызывала обеспокоенность сирийских спецслужб, опасавшихся, что быстрое распространение Интернета без должной защиты сирийских компьютерных сетей, может повредить безопасности страны. Однако их возражения были преодолены, поскольку технократы пользовались полной поддержкой президента. Однако это не помешало спецслужбам участвовать в этом процессе. В 2003 г. доступ к некоторым Интернет-сайтам был неожиданно блокирован.
Таким образом, новое политическое руководство Сирии приняло программу поэтапных экономических реформ, ограниченных по своим масштабам и скорости. Реформы ставились в качестве открытой цели, но должны были осуществляться постепенно, чтобы не нарушить внутриполитической стабильности и баланса сил в стране. Такой подход, хотя и был оправдан с политической точки зрения, затруднял для Сирии конкурентную борьбу с другими арабскими странами за потенциальных западных инвесторов и торговых партнеров. Модернизационные процессы шли, но медленно с точки зрения тех, кто считал необходимым осуществление масштабных реформ. Являясь отражением определенного компромисса внутри правящей элиты, такая политика удерживала иностранных инвесторов от активного развития экономического партнерства с Сирией.
С одной стороны, сложившаяся ситуация частично объяснялась расхождениями внутри правящей элиты по вопросу о реформах. С другой стороны, преодолеть сопротивление бюрократии было весьма непросто. Об этом в интервью кувейтской газете «Аль-Анба» 25 мая 2003 г. говорил сам президент. Б. Асад, отмечая, что «мы принимаем законы. Однако имеются проблемы в их выполнении. Граждане Сирии удивляются, почему принимаются новые законы, когда старые еще не выполнены». Несомненно, десятилетия экономического застоя также имели свои последствия. Поэтому, несмотря на предпринятые новым руководством шаги в реформировании сирийской экономики, многие ее острые проблемы оставались нерешенными. Основополагающие элементы экономической системы – государственное регулирование и управление экономикой – также оставались неизменными. Инициированные Б. Асадом и его единомышленниками реформы не смогли оказать существенного воздействия на процессы модернизации в Сирии на этом этапе. Тем более что проведение экономической либерализации сталкивалось с определенными проблемами политического порядка.
Многие влиятельные представители правящей элиты, пользовавшиеся экономическими и финансовыми привилегиями, опасались, что в случае более радикальных преобразований в стране, они могут оказаться отодвинуты от основных финансовых потоков в Сирии и таким образом утратить свое политическое влияние и экономические позиции в государстве. В этой связи они поддерживали только те реформы, которые не выходили за рамки действующей в САР системы. Вероятно, Б. Асад понимал, что при существующем раскладе сил его власть была объективно ограничена, а подлинные сторонники реформ пока еще не набрали достаточного политического веса, чтобы переломить положение в свою пользу. Возможно, другой бы на его месте в схожей ситуации сложил руки и предпочел бы царствовать, но не править, либо применил силу (соответствующие возможности у президента в армии и спецслужбах к этому времени уже имелись), поставив страну на грань гражданской войны. Но Б. Асад в сложной ситуации проявил редкие для своего возраста качества – твердость и целеустремленность в достижении поставленной цели в сочетании с политической гибкостью и умением маневрировать. Он действовал как истинный патриот и гражданин своей страны, заботясь, прежде всего не об удовлетворении собственных властных амбиций, а об интересах Сирии и ее народа. Б. Асад осознавал, какая ответственность лежит на нем как гаранте стабильности в стране. В условиях отсутствия в Сирии серьезной альтернативы Б. Асаду, коалиционное руководство (за исключением вряд ли возможной военной диктатуры) в любых его персональных конфигурациях неизбежно свелось бы к открытой борьбе за власть верхушки властных сирийских элит, межконфессиональной розни и расколу общества. В условиях переходного характера власти в стране, Б. Асад считал, что оптимальный путь модернизации Сирии должен выражаться формулой «преемственность ради реформ», что позволило бы взять все положительное от прежних времен и одновременно избежать серьезных политических потрясений.
В тоже время, экономические реформы при Б. Асаде, несомненно, имели более широкие рамки и шли быстрее, нежели это можно было представить во времена его отца. Война в Ираке и последовавшие за ней события в регионе побудили Б. Асада серьезно задуматься о необходимости ускорения темпов реформ в самом широком смысле этого слова. При этом речь шла не только о преобразованиях в экономике и финансах, но и существенных изменениях в административно-бюрократическом аппарате и партийно-политической системе САР без чего сложно было рассчитывать на реализацию прогрессивных законов в социально-экономической сфере. Углубление же экономической либерализации позволило бы Сирии укрепить свои позиции в новой международной обстановке в регионе и упрочить положение самого президента внутри страны.
23 Thursday Oct 2014
Tags
Владимир Ахмедов
Приход к власти в Сирии 34-летнего Б. Асада вызвал неоднозначную реакцию на Западе и в самом арабском мире. Действительно, на фоне своего отца Б. Асад выглядел в глазах представителей ближневосточных и некоторых западных политиков малоопытным и слабо подготовленным к столь ответственной миссии.
Б. Асад и не помышлял о карьере крупного го¬сударственного деятеля. Окончив так называемый свободный колледж в Дамаске, который отличался от обычных общеобразовательных сирийских школ только тем, что в нем обучалось немало детей высокопоставленных сирийских руководителей, Б. Асад поступил на медицинский факультет ДГУ. Избрав для себя профессию врача, он как бы реализовывал несбывшуюся юношескую мечту своего отца, кото¬рый так и не смог получить столь желанного медицинского образования из-за низкого достатка своей многодетной семьи и поэтому был вынужден избрать карьеру военного, обеспечившую ему, в конце концов, приход к высшим постам в сирийском государстве.
В 1988 г. Б. Асад закончил учебу в университете с отличием и получил диплом врача. По свидетельству его сокурсников Б. Асад действительно отличался любовью к наукам, упорством и прилежанием в их постижении. После учебы он в течение четырех лет практико¬вал в военном госпитале «Тишрин» и, не будучи тщеславным и амбициозным, спокойно взи¬рал на бурную военно-политичес¬кую карьеру своего старшего бра¬та. Трагическая весть о смерти брата застала Башара в Лондоне, где он учился в орди¬натуре по специальности офтальмология и глазная хирургия.
Подчиняясь воле отца, Б. Асад возвратился в 1994 г. в Дамаск, где вскоре оказался вовлеченным в круговорот сложных политических событий. В это время он весьма неохотно говорил о себе как возможном преемнике Х. Асада и демонстративно подчеркивал, что он, прежде всего врач, а потом уже политик и военный. Особый интерес Б. Асад проявлял к вопросам ближневос¬точного урегулирования, сирийско-ливанских отношений, а так¬же обеспечения безопасности и стабильности правящего режима. Б. Асад активно привлекался к участию в ряде важных внешнеполити¬ческих мероприятий, в том числе выполнял специальные поручения президента по линии поддержания контактов с ливанским руководст¬вом. Несомненной заслугой Б. Асада явилось избрание в 1998 г. просирийски настроенного Эмиля Лахуда на пост президента Ливана, что позволило Дамаску удержать контроль над ситуацией в этой стратегически важной для безопасности Сирии стране, особенно в условиях вывода израильских войск с юга Ливана в мае 2000 г.
Б. Асад постоянно занимался самообразованием. Он свободно владеет английским и французским языками. Много и с удовольствием читал. В его домашней библиотеке можно было найти много научных трактатов и книг по политологии. Особый интерес Б. Асад проявлял к изучению политэкономии (возможно потому, что уже в это время в Сирии обостряются экономические проблемы). Б. Асад хорошо разбирается в компьютерных и информационных технологиях и живо интересовался последними достижениями в указанных областях. Он возглавлял Сирийскую ассоциацию по компьютеризации и информатике и его личной заслугой являлось подключение Сирии к «всемирной паутине» в 1998 г. По свидетельству близко знавших его людей, Б. Асад искренне считал, что будущее Сирии во многом зависит от того, насколько успешно в этой стране будут внедряться передовые компьютерные и информационные технологии. Постепенно он взял под свой личный контроль всю деятельность различных сирийских министерств и ведомств в этой области. В январе 2004 г. в Сирии была принята новая национальная концепция развития современных средств связи и информационных технологий. В тоже время для Б. Асада компьютер был не только делом, но и развлечением. По свидетельству близко знавших Б. Асада людей, в редкие минуты досуга он мог с увлечением играть в компьютерные игры и пользоваться приставкой «Sony Play Station».
Параллельно с последовательным про¬движением по военной линии сын президента САР на¬бирал очки и во внут¬риполитических делах. Он курировал кампанию по борьбе с коррупцией, контрабандой и транзитом нарко¬тиков. Позитивный резонанс в сирийском обществе получило прямое подключение Б. Асада к практической реализации закона №8 о преодолении последствий финансовых пирамид, жертва¬ми которых стало несколько сотен тысяч сирийцев, преимуществен¬но лиц с ограниченными дохода¬ми. Он актив¬но работал с молодыми бизнес¬менами «новой волны», в число которых входили дети многих представителей сирийской правя¬щей элиты, нередко лоббировал их проекты.
Усилия президента по подготовке своего сына к управлению страной были бы серьезно затруднены, если бы сам Б. Асад заметно не изменил¬ся за годы, прошедшие после возвращения из Англии. К концу 1990-х гг. он был уже не скромным врачом-оф¬тальмологом, а стал молодым и энергич¬ным политиком, ясно видевшим ко¬нечную цель и знавшим как к ней идти, пользовавшимся безус¬ловной поддержкой хорошо ор¬ганизованной команды едино¬мышленников- реформаторов. В сво¬ем близком окружении Б. Асад имел репутацию интел¬лектуала с аналитическим скла¬дом ума, обладающего высокой самоорганизацией и дисципли¬ной. Ему куда больше шла гражданская одежда, чем военная форма. Предпочитал дорогие костюмы классического покроя. Но положение обязывает. И на многочисленных портретах в публичных местах его вместе с отцом и покойным братом изображали в военной форме.
Став президентом, Б. Асад распорядился убрать с улиц и площадей сирийских городов свои портреты. И это был не просто популистский акт. Воспитанный в традициях мусульманский семьи, чей неписаный этикет требует от младших уважать мнение старших, вести добропорядочный образ жизни, порицает выпячивание своих заслуг и самовосхваление, Б. Асад держался скромно в общении с окружающими, избегал излишней парадности и пышности. Он вел здоровый образ жизни и занимался спортом. В тоже время Б. Асад был открыт для общения, что, однако, не означало, что он был лишен твердости и даже некоторой жесткости в от¬ношениях с людьми.
Своеобразное «боевое крещение» Б. Асад принял в ходе подавления мятежа, организованного из-за границы его опальным дядей Рифаатом в 1999 г. с целью захвата власти. Мягкие черты и юношеский овал лица Б. Асада, его открытая улыбка могли ввести в заблуждение неосведомленного наблюдателя. Однако близко знавшие его друзья утверждали, что серо-голубые глаза Б. Асада, столь часто встречающиеся у выходцев из прибрежных районов Сирии, которые были ареной ожесточенных сражений крестоносцев с арабами, могут иногда сверкать сталью подобно знаменитому дамасскому булату.
Таким образом, не обладавший в начале, по общему суждению, харизмой своего старшего брата, Б. Асад, тем не менее, сумел за сравнительно короткое время создать себе в народе образ честного и спра¬ведливого правителя, выступа¬ющего против злоупотреблений власти, борца с коррупцией и непотизмом, радетеля за инте¬ресы простых людей. Поэтому приход Б. Асада к власти в Сирии был поддержан подавляющим большинством сирийских граждан, особенно сирийской молодежью, которая связывала с ним свое будущее. Нередко в популярных молодежных кафе и клубах Дамаска можно было увидеть молодых сирийцев со стрижкой «а ля Башар».
Одним из ближайших сподвижников Б. Асада и горячим сторонником реформ являлась его жена Асма Асад (в девичестве – Ахрас), с которой он познакомился, как утверждали осведомленные источники, во время своей учебы в Лондоне. Официально их брак был зарегистрирован в декабре 2000 г. в Дамаске. Свадебная церемония прошла без излишней помпезности с участием близких родственников и друзей со стороны жениха и невесты. В это время Сирия еще соблюдала траур по умершему в июне Х. Асаду и на семейном совете было решено отпраздновать свадьбу скромно. О женитьбе своего президента большинство сирийских граждан узнало из официальных сообщений прессы лишь в начале января 2001 г. Любопытно, что первую информацию в прессу об этом событии дала сама первая сирийская леди. А. Асад происходит из семьи сирийской интеллигенции. Ее отец Фавваз Ахрас известный сирийский кардиолог. А. Асад родилась и училась в Лондоне. Имеет диплом специалиста по компьютерным наукам. Несколько лет работала экономистом в крупных западных банках и компаниях. А. Асад является представительницей одного из известных и почитаемых в Сирии суннитских родов Хомса. Этот факт, несомненно, способствовал укреплению конфессионального союза и связей центра с периферией в Сирии. Однако этим ее достоинства не ограничивались.
Эта молодая и внешне привлекательная женщина социально и политически активна. По словам ее близких подруг, еще до замужества А. Ахрас хотела найти применение своим знаниям и способностям в Сирии и часто говорила, что не собирается после замужества «похоронить» себя в стенах роскошного президентского дворца. В отличие от супруги Х. Асада, которая избегала публичности, жену Б. Асада можно было нередко увидеть в теленовостях западных СМИ. Действительно, мама нынешнего сирийского президента Аниса Асад (в девичестве Махлюф) фотографировалась очень редко. Даже на редких черно-белых снимках из семейного архива Асадов она выглядит очень официально, что, очевидно, было продиктовано негласным «дворцовым» этикетом и фундаментальными требованиями исламской морали. Молодая первая леди Сирии не боялась давать интервью и высказывать собственную точку зрения.
Впервые А. Асад появилась на экране сирийских телевизоров во время церемонии встречи в Дамаске болгарского президента 19 марта 2001 г., шокировав патриархальную сирийскую публику своим открытым платьем выше колен. Вообще А. Асад активно работала с представителями «четвертой власти», отдавая должное их возможностям и влиянию на широкие массы общественности. Так, во время исключительно важного визита Б. Асада в Турцию в январе 2004 г. для А. Асад сделали самостоятельную часть программы. В Стамбул А. Асад прибыла вместе со своими детьми: 4-месячной Зейн и ее старшим братиком 3-летним Хафезом, названным в честь отца Б. Асада покойного сирийского президента Х. Асада (в середине декабря 2004 г. у четы Асадов родился еще один сын, которого назвали Каримом). Еще не начав визит, супруги Асады завоевали сердца «слабой половины» Турции. Сопровождавшие А. Асад во время ее экскурсии по пограничной турецкой деревушке, посещения родильного дома, детского сада, стамбульской биржи, 40 фотожурналистов поражались терпению и благожелательности первой сирийской леди, которая покорно ждала, когда фотографы, наконец, приготовятся и сделают свои снимки.
Нужно сказать, что Башар и Асма Асады весьма динамичная и фотогеничная молодая пара. И судя по всему, считали необходимым использовать это обстоятельство для укрепления своей популярности в народе. В отличие от прежних времен фотокорреспондентам информационного бюро президентской администрации не приходилось скучать. Они запечатлевали сирийского президента не только в официальной хронике: принимающего гостей в президентском дворце, спешащего на работу из своей постоянной домашней резиденции, молящегося в мечети. Теперь сирийские граждане могут увидеть своего президента в популярном молодежном кафе Дамаска, окруженного компанией друзей, на премьере в театре, в качестве радушного хозяина, принимающего у себя дома вместе со своей супругой сирийскую сборную по футболу.
По некоторым данным, А. Асад имела свой собственный офис в президентском дворце и курировала ряд важных социальных и гуманитарных проектов. Как и ее супруг, А. Асад являлась явной сторонницей распространения в Сирии Интернета. Под ее патронажем в периферийных районах Сирии неоднократно проходили передвижные выставки компьютерной грамотности. Сразу же после свадьбы она наняла личного имиджмейкера и дизайнера по одежде. Она выступала за повышение роли женщин в сирийском обществе, и в этой связи нельзя было исключать ее причастность к тому, что после прихода Асада к власти число женщин на ответственных постах в государственном аппарате существенно увеличилось по сравнению с прошлыми десятилетиями.
21 Tuesday Oct 2014
Posted Ассад, Египет Ирак Сирия Ливан Израиль, Сирия и США на Ближнем Востоке, арабская весна ближний восток, армия на ближнем востоке офицерский корпус, ближний восток арабские революции конфессионализм национализм, внешняя политика, внешняя политика сириии, международные отношения, национальная безопасность, сирийская армия сирийские силовые структуры сирийские спецслужбы, сирийская революция сирийское восстание ближний восток, сирия ближний восток
inВладимир Ахмедов
Жалко Сирию и ее народ. Что же касается Асада, то будем надеятся, что его не постигнет участь Каддафи. Обидно, что Асад своим поведением подставил молодое поколение арабских лидеров, подтвердив отчасти суровый вердикт, который ему(поколению) вынес в 2007 г. замечательный немецкий политолог Volker Perthes, назвав его “нулевым поколением”. А ведь все могло бы быть иначе. И окружение и страна здесь не причем. Это такая отмазка для нерешительных политиков. Заметьте, все ближневосточные политики, которые пытались, что-то кардинально изменить в своей стране и регионе, в целом, плохо кончали. Анвар Садат, Ицхак Рабин…, список можно продолжить. Видно прав был Patrick Seal – английский биограф Хафеза Асада, который еще в 2000 г. после прихода к власти Башара сказал, что ему сложно будет править Сирией так как в отличие от своего отца он не обладает “инстинктом убийцы”. Seal конечно выразился фигурально и наверное не имел в виду то, что Башар уложил свыше 13 тысяч собственных граждан. Речь шла о том, что Х. Асад умел жестко расправляться со своим близким окружением, когда того требовали интересы его власти и интересы Сирии, как он их понимал. Судя по отзывам хорошо знавших его людей, Басель обладал подобными качествами. При нем вряд ли возникло окружение подобное “башаровскому”. Если бы он правил Сирией и произошли подобные события, то, наверное он поступил бы иначе. Возможно, он вскочил бы на коня с шашкой наголо и подавил бы восстание в зародыше или возглавил восставший народ. Иными словами он был способен на поступок. С этой точки зрения, его гибель выглядит подозрительной. Хотя в том месте, где он разбился в это время суток нередки аварии.
Военный переворот нужен лишь для того, чтобы перенаправить ситуацию в другое русло (клин клином вышибают) и избежать этих 3-х “Д”. Было бы большой ошибкой наступить на иракские грабли США. Надеюсь, что сирийские революционеры сумеют избежать этих перекосов и отмести сомнительные предложения, которые им сегодня подсовывают с разных сторон. Сирии нужна не демократизация, а демократия. А это требует больших усилий и много времени.
Наверное нет ничего плохого в том, что к нам приехал зять легендарного Халеда Багдаша, который лично встречался с И. Сталиным. А с СНС нам действительно не просто.Ну не за ту команду они болеют и вобще взгляд у них какой-то не советский. Да и “братьев” которые у нас зачислены в террористы, там много. Может быть, если им удасться открыть свое представительство в КНР, то и наше отношение начнет меняться.
Да, визит К. Илюмжинова наводит на разные мысли. Официально договрились провести в Сирии чемпионат по шахматам и ввести шахматы в число обязательных школьных дисциплин в Сирии. Наверное Асад находится под сильным впечатлением от книги З. Бзежинского.
Конечно, нашему МИДу и смежным организациям не позавидуешь. Но они себя еще покажут на Ближнем Востоке. Уже в июне.
21 Tuesday Oct 2014
Posted Ассад, Сирия и США на Ближнем Востоке, арабская весна ближний восток, армия на ближнем востоке офицерский корпус, ближний восток арабские революции конфессионализм национализм, внешняя политика, внешняя политика сириии, международные отношения, сирийская армия сирийские силовые структуры сирийские спецслужбы, сирийская революция сирийское восстание ближний восток, сирия, сирия ближний восток, шииты алавиты сунниты курды
in
Владимир Ахмедов
Сирия – военный переворот как выход из тупика?
«Сирийский тупик». Это словосочетание стало настолько расхожим, что превратилось в банальность. Но, к сожалению, не перестало от этого быть справедливым утверждением.
Действительно, ситуация в стране находится в тупике. И достойного выхода из него пока не видно. Несмотря на то, что план К.Аннана действует уже без малого 30 дней, вооруженное противостояние в Сирии не стихает. Действительно, число убитых заметно снизилось и составляет около двух десятков человек в день против 100 в марте 2012 года. Но, с другой стороны, выросло количество терактов в крупных сирийских городах. Расширилась и география вооруженного сопротивления режиму. Ввод на прошлой неделе подразделений ССА в Халеб, жители которого все активнее присоединяются к революции, дает тому яркое подтверждение. Со своей стороны режим использует эти факты для усиления борьбы с повстанцами и под этим предлогом не выводит войска из городов. По оценке ряда экспертов режим Асада еще крепок и способен продержаться до 2013 года, если не произойдет военный переворот или покушение на Асада. Отряды вооруженной оппозиции, в том числе ССА, не способны нанести режиму военное поражение. Но это совсем не значит, что режим способен окончательно расправиться с ними. Недавний инцидент с задержанием ливанскими военными следовавшего из Северной Африки в Сирию (правой рукой за левое ухо) судна с оружием показывает, что поток оружия в Сирию перекрыть не удается. И в данном случае не так важно, кто снарядил это судно, – КСА и Катар или «Хезболла» и Иран.
В тоже время, сирийский режим сталкивается с серьезными экономическими проблемами и испытывает острую нехватку ликвидности в твердой валюте для поддержания стремительно падающей лиры (сирийского фунта). Да и на региональном и международном уровнях отношение к режиму меняется не в его пользу.
На прошлой неделе премьер-министр Турции Р.Т. Эрдоган, выступая в одном из крупнейших лагерей сирийских беженцев на турецкой территории (Килис), предрек режиму скорую гибель. В Тегеране впервые с момента начала сирийского восстания заговорили о том, что единственным безопасным убежищем для Асада и его приближенных является Иран. Меняется позиция и соседнего Ирака.
Так, высокопоставленный сотрудник аппарата иракского премьера по вопросам национальной безопасности (ведет сирийское досье) Ф. аль-Файяд в докладной записке на имя Н. Малики отметил, что сирийский режим находится накануне своего падения. В этой связи он посоветовал Н. Малики предпринять меры упреждающего характера и вступить в диалог с отрядами сирийской оппозиции, прежде всего с ССА. Он также рекомендовал иракскому премьеру восстановить отношения с «Иракской исламской партией», которая могла бы по своим каналам помочь иракскому руководству наладить контакты с сирийскими «Братьями-мусульманами». Такого же мнения придерживается и один из руководителей про правительственного иракского блока «Государство закона» Баха эд-Дин Ахмад. По его оценке, подобный масштаб насилия в Сирии свидетельствует о скором падении режима, который, по его мнению, перестанет существовать к концу лета 2012 года.
Характерно, что сходные оценки развития ситуации в Сирии высказываются и в среде суннитских политических сил Ирака. Так, в подготовленном сотрудниками аппарата партии «Национального согласия» (И. Алави) секретном докладе режиму Асада также предрекается скорая кончина. В докладе приводятся факты готовящегося бегства ряда высокопоставленных функционеров ПАСВ за рубеж, а также закрытых контактов алавитских шейхов с суннитской оппозицией в целях заключения сделки за счет Асада и его режима. Представитель блока «аль-Иракийя» К.Ш. Хамис также считает, что режим Асада долго не продержится. Он полагает, что Асада ждет судьба йеменского президента А. Салеха, если он успеет передать власть. В противном случае Асад может разделить участь М. Каддафи.
По тем же данным, советник Асада по вопросам национальной безопасности М. Насыф Хейрбек недавно выразил опасения в том, что Москва, якобы, может осуществить в Сирии военный переворот, используя свои позиции в верных сирийскому президенту спецподразделениях, если сочтет, что Асад близок к провалу. По мнению М. Насыфа главным побудительным мотивом для Москвы является забота о безопасности складов российского стратегического оружия в Сирии, которое Россия, якобы, размещала на сирийской территории в течение нескольких последних десятилетий.
Сложно сказать, так это, или нет. Говорил ли именно это Мухаммад
FACEBOOK1 TWITTER2 GOOGLE+ ДАТЬ 10 ЖЕТОНОВ 0
Насыф или ему приписывают эти слова. С другой стороны, М. Насыф – это один из тех столпов, на котором держится режим и просто так ссылаться на него не будут. В этой связи на память приходит так называемая «группа 41», которая впервые заявила о себе в конце лета 2011 года. Формально ее возглавил бывший министр информации САР М. Сальман. Но за его спиной скрывались более значимые представители «старой гвардии» из числа бывших руководителей ключевых сирийских спецслужб. Представители этой группы были недовольны тем, как Асад и его окружение управляют кризисом и опасались за судьбу Сирии. В дальнейшем эта группа себя практически никак не проявляла. В начале 2012 года она попыталась как-то обозначить свое участие в политической жизни страны, но М. Сальман имел неприятную беседу с представителями нового поколения в сирийских спецслужбах, в ходе, которой ему было рекомендовано «свернуть деятельность группы». В этой связи сложно сказать, кто именно готовит переворот и готовит ли вообще.
Тем более, существуют и другие пути решения указанной проблемы. Например, режим Асада может испортить отношения с Китаем и лишиться его поддержки в СБ ООН. Так, недавно Дамаск посетил президент FIDE Кирсан Илюмжинов, который встречался с М. Каддафи незадолго до его смерти. Во время встречи К. Илюмжинова с Асадом сирийский президент заявил о намерении пригласить в Сирию с официальным визитом Далай-ламу для того, чтобы тот освятил древний буддийский храм в САР. Через неделю сирийский МИД опроверг эту информацию, назвав ее безосновательной. Но на сайте FIDE (www.fide.com,30.04.2012) ее еще можно найти. По случайному совпадению или нет, через 2 дня после этого опровержения глава СНС Б. Гальюн посетил Пекин, где провел в целом успешные (с точки зрения сирийской оппозиции) переговоры с высокопоставленными китайскими товарищами.
Ну что здесь скажешь… . fikra tatabalwar.
И вобще, words don’t come easy to me… .
Лучше смотрите кино по СТС в 24-00 по Москве.